Она училась на одном курсе с Ниной Руслановой, Леонидом Филатовым и Владимиром Качаном, снялась более чем в 150 фильмах и сериалах, работала с Кончаловским, Эфросом… Да и вообще актриса яркая и необычная.
Но, как ни странно, у многих ассоциируется с именем Яна Арлазорова. Ведь была единственной женой популярного артиста…
Недавно Ёла Ивановна упала и повредила позвоночник.
— Сейчас все нормально, — успокаивает она. — Позвоночник — мое больное место, ранее пережила операцию на нем. Юрий Шлыков, муж моей младшей сестры, заплатил за операцию 250 тысяч, спасибо ему. Какую-то американскую штуку мне поставили. Кстати, Юра был потрясен, когда врачи рассказали ему, как будет проходить операция: все органы вытаскиваются, кладутся рядом, шурупами привинчивают к твоему позвоночнику новую железяку, а потом все обратно упаковывается…
«БРОНЕВОЙ УЩИПНУЛ ЗА ПОПУ»
— В жизни случаются чудеса, — рассуждает актриса. — Например, я всегда дико хотела работать с Андреем Кончаловским. Но ничего для этого не предпринимала, никому об этом не говорила. Просто раз за разом смотрела «Дядю Ваню», а уж «Ася Клячина» — это вообще потрясение… И вот однажды раздался звонок. Уставшим голосом второй режиссер Таня Максакова говорит: «Андрей Сергеевич затеял фильм «Глянец». В главной роли Юлия Высоцкая. Мы не можем найти родителей для нее. Если это вас в какой-то мере интересует, то приезжайте завтра». Пояснила, что героиня выпивает. Я взяла драную майку и пришла. На стене висит огромный портрет Высоцкой, очень красивая женщина, я вижу, что ни одной у нас общей черты нет! Поняла, что мне здесь ловить нечего, поэтому расслабилась, раскрепостилась. Стала безобразничать актерски. Они мне: мол, ваша героиня — бедная, а у вас красный лак на ногтях! «А вы знаете, — говорю, — это меня дочка намазала, считает, мать и козу должна доить с маникюром…» На ходу придумываю. И получила роль!
— Вы хорошо выглядите, для ваших лет в хорошей форме…
— Не люблю комплименты!.. И если вы хотите поговорить не в связи с Арлазоровым, то поговорим. Он — как красная нить прошел через всю мою жизнь. И сейчас его имя приходится слышать еще чаще, чем в молодости. Многие думали, что у него никогда не было жены, а потом узнали про меня. Писали глупости, атаковали нашу дочь… Меня часто и за хорошие деньги зовут на всякие шоу. Но я не люблю такое.
— И все же из-за чего вы расстались?
— Я уже позже разобралась в этом и пришла к невеселому и поучительному выводу: он никогда меня не обманывал, никем не притворялся, был таким, какой есть. Нельзя винить человека за то, что у него слабый характер. И если ты выходишь замуж за еврейского мальчика, а его мама тебя не любит — это обречено на провал. Свекровь считала, что я должна сидеть дома и варить борщи мужу, а мне хотелось работать.
— Правда, что после того, как вы ушли от Арлазорова, его отец добился, чтобы вас внесли в черный список?
— Да. Отомстил мне таким образом. Меня перестали снимать, отлучили от кино на долгих 20 лет. Но театр был в моей жизни всегда… В этот черный список в советские годы попадали очень хорошие актеры. В нем была Инна Чурикова, например, потому что решили, что она не должна играть положительных героинь. Пока Глеб Панфилов ее не снял вопреки всему. Или Олег Борисов: он оказался в списке после того, как начал сниматься в роли Достоевского, но разошелся с режиссером в трактовке образа. А режиссер Иван Пырьев заносил в список своих любовниц после того, как с ними расставался.
— Бывало, что вас режиссеры домогались? Говорят, всех молодых актрис домогаются…
— Не всех. Был один неприятный случай, но не буду рассказывать… Один раз за попу ущипнул Леонид Броневой. Ощутимо. Я автоматически развернулась и ударила. Он не простил. Наушничал потом Эфросу, что «она сыграла не так, как Оля (Яковлева — актриса, муза Эфроса. — Ред.)». «Ленечка, она не Оля, — отвечал тот, — поэтому и играет, как не Оля». Оля была любовницей Эфроса.
«ОТКАЗАЛАСЬ ИГРАТЬ ВЕДЬМУ»
— Мой первый режиссер — Борис Равенских, фантастический человек, — продолжает Ёла Ивановна. — Он был худруком в Пушкинском театре. При моем поступлении в театр спросил: «Скажи, что главное для артистки?» Я говорю: «Талант». Он: «Главное — здоровье. Как у коровы». Я еще запомнила это, потому что тут же подумала, что коровы тоже ведь болеют… А еще он сказал: «Ты всю жизнь будешь меня вспоминать». Так и есть.
Потом я работала с великим режиссером Сергеем Юткевичем на съемках его «Сюжета для небольшого рассказа». Марина Влади в главной роли. Ширвиндт играл Тригорина, Кваша — Треплева, а я — Нину Заречную. И как режиссер уважительно относился ко мне, сопливой девчонке! Он, человек Серебряного века! Это невероятно! Как он репетировал! Задавая вопрос, внимательно слушал ответ, ему важно было мое мнение…
А Анатолий Эфрос — гений в чистом виде, как Моцарт, Бетховен. В каждом своем спектакле он давал мне роль. Хотя я не его типа актриса. Его тип — маленькая карманная женщина, легкомысленная, щебечущая. Как Оля Яковлева. Но, видимо, во мне что-то было, раз он меня взял.
— Ёла Ивановна, а откуда у вас такое необычное имя?
— Отец назвал меня так — в честь новогодней елки. Он был потрясающей красоты человеком и большим начальником в армии, замкомандующего артиллерией и ракетными войсками всего Советского Союза.
Помню, однажды я его увидела растерянным, просто убитым. Серое лицо, синие губы и затравленный взгляд. Мама говорит: «У нас горе. Папа потерял партбилет». Потом выяснилось, что он его оставил в другом пиджаке. Но, понимаете, в конце 30-х если человек терял партбилет — это все, это крест на его жизни. И у отца это отложилось на всю жизнь.
Вообще удивительно, что в нашей стране с какой-то цикличностью происходят такие времена. Познакомилась недавно с женщиной из Воронежа. Она говорит: мол, у нас открыто и массово чтят Сталина и считают: «Был Сталин — был порядок». Это страшно…
— Вы долгое время жили во Львове. Как оказались там после Москвы?
— Сбежала туда после развода с Арлазоровым, который реально мне угрожал. Там, во Львове, второй раз вышла замуж за театрального режиссера. Возможно, и не вернулась бы в Москву. Но у дочки открылся туберкулез, потребовалось лечение у московских специалистов.
— Расскажите о своей дочери Алене.
— Что сказать, она — самый дорогой человек. Я ее себе вымолила у Николая Чудотворца после диагноза «бесплодие» в мои 26 лет… Что такое растить детей? Я нашла для себя такую формулировку: это растить друга. Я растила дочку одна. Всюду таскала ее с собой на гастроли, везде мы вместе с плиточкой в дальнем углу гостиницы, чтобы не слышно, как супчик варится. И дружненько. И тогда это твое родное существо вырастает. Считаю, никакая роль, книга или спектакль не могут сравниться с беременностью.
— Алена общалась со своим отцом?
— До 16 лет — нет. А потом я как-то подумала: мало ли что может быть, вдруг под машину попаду, дочка останется одна. Решила, что пусть у нее будет близкий человек, и согласилась на то, чтобы дочь стала общаться с Арлазоровым.
И у них сложились изумительные отношения. Алена — прекрасная дочь. Варила ему супчики, у меня могла последние деньги взять, чтобы сделать ему подарок. У них была своя история отношений, довольно сложная, но тем не менее она очень любила отца. И долгие годы примирялась с тем, что он ее не принимал по большому счету так, как это делала я, когда ты принимаешь ребенка, какой он есть, с его особенностями, капризами, характером. Зарабатывает ли он или нет, но ты его принимаешь. Он ее так не принимал…
— Многие сейчас делают пластические операции. Вы — нет?
— Нет. Я не вижу смысла. Отношусь спокойно к морщинам. Хотя в молодости терпеть не могла свою внешность. Красила ресницы так, чтобы остального лица не было видно. Но при этом пользовалась успехом у сильного пола. К семье, свадьбе вообще не стремилась и потому парней привлекала — им было со мной безопасно.
— Случалось, что вы сами отказывались от ролей?
— Да. Например, отказалась играть ведьму в «Ночном дозоре». Считаю, что нечисть играть опасно. Ты же вживаешься в роль…
— Вы продолжаете сниматься в кино. А хотели бы сейчас играть в театре?
— Нет. Эфрос умер. Не осталось интересных режиссеров. Единственный человек, с кем бы я хотела работать, — Юрий Бутусов. Но и его уже нет…